Абстрактный нормоконтроль. Конституционный нормоконтроль: понятие, предмет и виды. Рекомендованный список диссертаций

Введение 3

Глава 1- Понятие и классификация судебного конституционного

контроля 4 11

1 Л- Понятие и сущность судебного конституционного

контроля 11

1.2. Основания и значение классификации судебного конституционного
контроля 31

Глава 2, Полномочия органов судебного конституционного контроля в области
абстрактного и конкретного нормоконтроля (мировая практика) 46

Глава 3. Предмет, форма, процедура и юридические последствия

нормоконтроля Конституционного Суда Российской Федерации 67

3-І. Предмет абстрактного и конкретного конституционного

нормоконтроля 67

3-2-Форма абстрактного и конкретного конституционного

нормоконтроля 87

Процедура абстрактного и конкретного конституционного нормоконтроля 120

Юридические последствия решений по делам, рассматриваемым в порядке абстрактного и конкретного конституционного нормоконтроля 131

Глава 4. Правовые основы соотношения нормоконтроля
Конституционного Суда Российской Федерации с нормоконтролем иных
федеральных судов, конституционных (уставных) судов субъектов
Российской Федерации 152

Заключение 186

Библиографический список,.»*,.,. + 190

Введение к работе

Актуальность исследования. Создание в начале 90-х годов 20-го века в Российской Федерации специализированного судебного органа конституционного контроля - Конституционного Суда Российской Федерации, официального интерпретатора и «стража» Конституции Российской Федерации, предполагает формирование новых взглядов на проблему конституционного контроля в целом. Выработка и практическое воплощение этих взглядов являются достаточно сложным делом. Обусловленное развитием современного общества и государства расширение субъектов правотворчества и структурное обновление системы права порождают проблему иерархичности правовых актов. Одновременно возникает вопрос о формировании единой внутренне непротиворечивой системы права, преодолении случаев несоответствия Конституции РФ законов и подзаконных актов различного уровня. На этом фоне особое внимание заслуживает вопрос о государственных органах, имеющих право осуществлять контроль за соответствием Конституции РФ иных правовых актов. Прежде всего, речь идет о Конституционном Суде РФ, который обладает правом признавать неконституционные правовые акты несоответствующими Конституции РФ и, следовательно, не подлежащими применению, что упорядочивает всю правовую систему Российской Федерации.

Актуальность анализа указанных проблем приобретает практический
интерес в силу роли Конституционного Суда РФ в системе высших
государственных органов- Осуществление Конституционным Судом РФ
функции конституционного нормоконтроля позволяет создать действенный
механизм конституционно-судебной защиты основных прав. Познание
сущности конституционного нормоконтроля, осуществляемого

Конституционным Судом РФ, тем более важно, что в науке конституционного права до сих пор нет единого мнения относительно полного перечня тех правовых актов, которые могут быть предметами нормоконтроля. Кроме того, сама форма конституционного нормоконтроля нуждается в постоянном изучении, поскольку не является неизменной, а уточняется и конкретизируется законодателем и интерпретационной деятельностью самого Конституционного Суда РФ, В то же время в последние годы прослеживается тенденция к росту нормоконтрольной деятельности судов общей юрисдикции, арбитражных

судов, конституционных (уставных) судов. В этих условиях необходимо выявление критериев, позволяющих отграничить нормоконтроль данных судебных органов от нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом РФ. Соответственно возрастает потребность в углубленном исследовании деятельности Конституционного Суда РФ по проверке на соответствие Конституции РФ иных нормативно-правовых актов.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является комплексный анализ нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ, соотношение ее с аналогичной деятельностью иных судебных органов. Для достижения поставленной цели выдвигаются следующие задачи:

Определение понятия и сущности судебного конституционного
контроля, его места в системе государственной власти;

Классификация конституционного контроля по различным основаниям
на основе анализа теоретических изысканий и нормативно-правовых актов;

* - исследование и обобщение нормоконтрольной деятельности
зарубежных органов конституционной юрисдикции, в том числе в целях
формулирования отдельных рекомендаций, позволяющих усовершенствовать
конституционный нормоконтроль Конституционного Суда РФ;

Определение, анализ и сопоставление предмета, формы, процедуры и
юридических последствий абстрактного и конкретного нормоконтроля,
осуществляемого Конституционным Судом РФ;

Обобщение практики Конституционного Суда РФ, посвященной

* предмету, форме, процедуре и юридическим последствиям осуществляемой им
нормоконтрольной деятельности;

Установление и анализ критериев разграничения нормоконтрольной
деятельности Конституционного Суда РФ и иных федеральных судов, а также

* конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации,

Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в сфере нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ, иных федеральных судов, конституционных (уставных) судов субъектов

* Российской Федерации, а также органов конституционного контроля
зарубежных стран.

Предметом исследования являются посвященные конституционному нормоконтролю судебных органов теоретические конструкции и концепции

отечественных и зарубежных ученых, нормативно-правовой массив^ правоприменительная практика. Особое значение придается исследованию нормативно-правового регулирования предмета, формы» процедуры и юридических последствий абстрактного и конкретного нормоконтроля осуществляемого Конституционным Судом РФ.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Понятие конституционного контроля следует рассматривать в узком и
широком смысле. В узком смысле конституционный контроль (нормоконтроль)
представляет собой проверку компетентным государственным органом
соответствия нормативного правового акта конституции государства. В
широком смысле конституционный контроль есть деятельность по проверке,
выявлению, констатации, оценке и устранению несоответствия конституции не
только различных правовых актов, но и отдельных процедур и действий,

2, В зависимости от формы, в которой конституционный нормоконтроль
осуществляется, следует разграничивать абстрактный и конкретный
конституционный нормоконтроль, имеющие различия в предмете, форме,
процедуре и юридических последствиях,

3- Деятельность судебных органов конституционного контроля (в том
* числе и Конституционного Суда РФ) связана, главным образом, с

осуществлением конкретного конституционного нормоконтроля, иногда даже в ущерб абстрактному нормоконтролю. Как следствие, существует нуждающаяся в разрешении проблема соблюдения определенного баланса в реализации полномочий в порядке абстрактного и конкретного конституционного нормоконтроля.

4. Исследование законодательно закрепленных элементов предмета
конституционного нормоконтроля, а также практики его осуществления
Конституционным Судом РФ позволяет утверждать о необходимости
законодательного уточнения предмета конституционного нормоконтроля.

5. Конституционный Суд РФ самостоятельно конкретизирует и уточняет
форму, в которой осуществляется конституционный нормоконтроль, В
частности, Конституционным Судом РФ конкретизированы основания
допустимости и подведомственности обращений.

6. Роль судейского усмотрения («полномочие, которое закон дает судье,
чтобы делать выбор из нескольких альтернатив, из которых каждая законна» 1) в
деятельности Конституционного Суда РФ чрезвычайно велика. Однако
произвольное его использование опасно, а потому судейское усмотрение
должно отвечать ряду требований: усмотрение возможно лишь при наличии
неопределенности правовой нормы и неоднозначной практике ее применения;
обеспечения конституционности и законности судейского усмотрения;
мотивированность и разумность судейского усмотрения.

7. Решения Конституционного Суда РФ сочетают в себе качества
правоприменительных и нормоустанавливающих актов. При этом итоговые
решения, принятые Конституционным Судом РФ в порядке нормоконтроля,
являются источниками права, которым в иерархии правовых актов отведено
место ниже Конституции РФ, но выше любых иных внутригосударственных
актов, включая федератьные конституционные законы.

8, Одной из основных проблем осуществления конституционного
нормоконтроля является неэффективность исполнения решений
Конституционного Суда РФ правоприменителями. Во многом это связано с
правовой природой самих решений, процесс исполнения которых не имеет
специального исполнительного производства. В этих условиях необходимо
принятие ряда мер, направленных на повышение эффективности исполнения
решений Конституционного Суда РФ, в частности, путем развития института
юридической ответственности за неисполнение, ненадлежащее исполнение и
воспрепятствование исполнению решений Конституционного Суда РФ.

9. Конституционный Суд РФ не является единственным органом,
имеющим право осуществлять судебный нормоконтроль. Подобное
полномочие принадлежит также общим и арбитражным судам, органам
конституционной (уставной) юрисдикции субъектов РФ. Однако масштаб
правовой оценки и правовые последствия нормоконтроля, осуществляемого
Конституционным Судом РФ и другими судебными органами, как правило,
различаются. В то же время в отношении ряда предметов нормоконтроля со
стороны Конституционного Суда РФ и иных судебных органов существует
проблема разграничения компетенции данных органов. В связи с этим

Барак А. Судейское усмотрение / Пер, с англ, М., 1999. С. 10.

формулируется ряд предложений по совершенствованию законодательства в сфере нормоконтрольной деятельности судебных органов.

Степень научной разработанности темы. Проблема необходимости соблюдения Конституции и создания действенного механизма контроля за соответствием ей иных правовых актов является предметом исследования не только правоведения, но и многих иных общественных наук. Отдельные правовые аспекты указанной проблематики были исследованы еще дореволюционным отечественным учеными (И.Н- Гурвич, В.Н, Дурденевский, М.М. Ковалевский, С.А. Котляревский, Н.И. Лазаревский, С.А. Муромцев, СМ. Степи як-Кравчинский, JLA. Шалланд, Г.Ф. Шершеневич и др.).

щ Примечательно, что большинство из них высказывались в пользу права судов

проверять конституционность законов, так как это право является «логической и нормальной функцией судебной власти» 1 .

В работах советских исследователей-юристов (Л.Д. Воеводин, C.JL Зивс,

т ДЛ Златопольский, И.П, Ильинский, Л.М. Энтин и др.) отношение к

возможности осуществление судебными органами проверки

конституционности иных правовых актов, как правило, было крайне негативным. Считалось, что непредставительные и узкие по составу органы,

какими представлялись советским ученым судебные органы конституционного контроля, не только не могут должным образом осуществлять конституционный контроль, но и, находясь над парламентом, подрывают его власть 2 , В советский период появились первые монографические исследования

(В.К. Дябло, М.Н. Нуделя), которые, пусть и под критическим углом зрения, все же давали достаточно полное представление о сути и значении конституционного контроля в зарубежных странах.

С началом в 80-х годах прошлого столетия перестройки и ориентации на строительство демократического правового государства в России вопрос о необходимости создания судебного органа конституционного контроля приобрел важное значение. Учреждением в 1991 г. Конституционного Суда РФ

поставило вопрос о проверке на соответствие конституции иных правовых

L Лазаревский RH. Лекции по русскому государств енному праву, СПб., 1910.СПб. T.L С.131 // Цит по ст.: Митюков М.А. Истоки конституциоиного правосудия в России // Правовые проблемы укрепления российской государственности: Сб. статей. Ч-4/Под ред. В.Ф-Воловича. Томск, 2000. С.183.

2 См.: Государственное право буржуазных и освободившихся стран / Отв. ред. И.П. Ильинский, Л.М. Энтин. М., 1988. С.176; Воеводин Л. Д., Златопольский Д.Л. Государственное право зарубежных социалистических стран. М. р 1984, С.7І.

актов из теоретической плоскости в плоскость практическую. Он получил развитие в конституционно-правовой науке, толкованиях Конституционного Суда РФ, законодательных актах, правоприменительной деятельности судов. Значимость этого вопроса была подчеркнута на неоднократно проводимых форумах, совещаниях и круглых столах, посвященных деятельности Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ .

Теоретические основы исследования. Теоретические основы исследования составляют прежде всего взгляды отечественных исследователей в области конституционного правосудия в целом и конституционного нормоконтроля в частности (С.А. Авакьян, М.В. Баглай, A.M. Барнашов, А.А. Белкин, СВ. Боботов, Н.С. Бондарь, Н.Т. Ведерников, Н.В. Витрук, Г.А. Гаджиев, Д,Г. Жаромских, О.Н. Доронина, В.К. Дябло, В.Д. Зорькин, М.И, Клеандров, Е.И, Козлова, Ю.В, Кудрявцев, О.Е. Кутафин, В А. Лебедев, В.О. Лучин, В.В, Маклаков, МЛ. Митюков, В.Г. Мойсеенко, Т.Я. Насырова, С.Э. Несмеянова, М.А. Нудель, ВА, Ржевский, М.С. С&тиков, Б.А, Страшун, ЮА. Тихомиров, Б.Н. Топорнин, ВА. Туманов, ИА. Умнова, ТЛ. Хабриев, ПН. Чеботарев, Н.М. Чепурнова, В.Е. Чиркин, Ю.Л Шульженко, Б.С- Эбзеев, ЮА. Юдин и др.). Важное значение для осмысления соотношения нормоконтроля в деятельности Конституционного Суда РФ и других судов имеют труды Л.М. Жарковой, ВА, Кряжкова, Л.В. Лазарева, ТТ. Морщаковой, В,В. Невинского, Ж.И. Овсепян, Г.Л. Осокиной, А.Л. Фартыгина.

В диссертации также использовались работы зарубежных ученых-конституционалистов ГА, Арутюняна, А- Барака, Д. Барри, Д. Битти, А. Бланкенагеля, Г. Верманна, Б. Визера, Л. Гарлицкого, Ф. Люшера, А- Мавчича, Т. Маунца, Н. Неновски, Г. Паула, Б. Спасова, К. Стрессман, Р. Уитц, К. Хессе ГА. Шмавоняпа, А. Шайо и др.

Методологическая основа исследования. В процессе исследования поставленных проблем применялись общенаучные (диалектический, системный и структурный подходы, индукция, дедукция, анализ, синтез и пр.),

См.: Проблемы исполнения федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ решений Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ: Материалы Всероссийского Совещания, Москва» 22 марта 2001 г. / Под ред. М.А. Митюкова, С*В. Кабышева, В,К- Бобровой, СЕ. Андреева. М., 2001; Проблемы образования и деятельности конституционных (уставных) судов субъектов РФ: Материалы Всероссийского совещания (Москва, 24 декабря 1999 г.) I Под ред. МЛ. Митюкова, СВ. Кабышева, В.К. Боборовой, СЕ. Заславского. М. Р 2000; Проблемы исполнения решений конституционных судов: материалы Международного форума «Конституционное правосудие в посткоммунистических странах», М., 2002.

частнонаучные (формально-юридический, историко-правовой, сравнительно-правовой, структурно-функциональный) методы познания. Особое место занимает метод сравнительного правоведения, позволяющий более глубоко проанализировать поставленные в диссертации вопросы.

Эмпирическую основу исследования составили Конституция РФ, федеральные законы, указы Президента РФ, законодательство субъектов РФ, нормативные правовые акты зарубежных государств. Основополагающую роль в анализе избранной проблематики сыграли решения Конституционного Суда РФ, конституционных (уставных) судов субъектов РФ, а также практика общих и арбитражных судов. В качестве эмпирического материала в работе также использованы некоторые собранные автором статистические данные.

Научная новизна исследования определяется постановкой актуальных вопросов, а также комплексным подходом к исследованию нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ, в том числе путем сопоставления предмета, формы, процедуры, юридических последствий абстрактного и конкретного нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом РФ-Анализ данных вопросов базируется не только на исследовании теоретических источников и законодательства, но и на правовых позициях самого Конституционного Суда РФ, который конкретизирует те или иные аспекты осуществления им нормоконтрольной деятельности, В диссертации содержится одна из первых попыток исследования критериев разграничения нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ, общих и арбитражных судов с учетом положений вновь принятых Арбитражного процессуального кодекса РФ и Гражданского процессуального кодекса РФ- В процессе исследования в понятийный аппарат конституционного права введен ряд новых категорий (предмет и объект нормоконтроля, судейское усмотрение в деятельности Конституционного Суда РФ), уточнено содержание ранее недостаточно разработанных или дискуссионных категорий (конституционный контроль, конституционное правосудие, сущность конституционного контроля, нормоконтроль, критерии разграничения нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ и других судебных органов и т.д.).

Теоретическая и практическая значимость исследования. Содержащиеся в диссертации положения и выводы могут быть использованы в

процессе законодательного совершенствования нормоконтрольной

деятельности судебных органов РФ, в частности, в сфере разграничения
полномочий Конституционного Суда РФ и иных судебных органов.
Проведенный диссертантом анализ практики Конституционного Суда РФ в
сфере нормоконтроля должен способствовать как формированию целостных
представлений о результатах деятельности Конституционного Суда РФ на
в указанном направлении, так и более адекватному восприятию и реализации его

решений в законодательстве и правоприменительной практике. Материалы диссертации могут быть использованы в дальнейших исследованиях нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ и других судеб-

* ных органов; в процессе преподавания учебных курсов «Конституционное
право РФ», «Конституционное право зарубежных стран», спецкурсов «Консти
туционное правосудие», «Конституционное (уставное) право субъектов РФ».

Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена на

t кафедре конституционного и международного права Алтайского

государственного университета, где она прошла обсуждение. Материалы

диссертационного исследования применяются при преподавании курсов

«Конституционное право России», «Конституционное право зарубежных

* стран» и спецкурса "Конституционная юстиция".

Выносимые на защиту положения использовались в докладах и сообщениях на республиканских конференциях и семинарах "Российская правовая система: становление, проблемы, пути совершенствования" (Барнаул,

* 2000); «Правовые проблемы укрепления российской государственности»
(Томск, 2001); "Публично- и частноправовое регулирование в России:
теоретические и практические проблемы" (Барнаул, 2002); «Правовые
проблемы укрепления российской государственности» (Томск, 2003).

Основные положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в монографии "Правовые гарантии детей-инвалидов и механизм их реализации в действующем законодательстве" (в соавторстве), пяти научных статьях и тезисах докладов.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, состоящих из шести параграфов, заключения, библиографического списка.

старший преподаватель кафедры

Формально-юридическое выражение указанные конфликты получают в издании органами власти и должностными лицами противоречащих друг другу правовых норм . Они могут содержаться в конституционном, гражданском, административном, трудовом, финансовом, налоговом, земельном, экологическом и других отраслях права и законодательства. Не вписывающиеся в существующую систему права нормативные положения способны, в свою очередь, вызвать множество проблем в экономической и иных сферах общественной жизни.

Во избежание подобных ситуаций и в целях обеспечения охраны и защиты прав и законных интересов субъектов имущественных отношений, в государстве создается специальный механизм контроля и надзора за подготовкой, принятием и реализацией нормативных правовых актов . В него входят разнообразные структуры, наделенные полномочиями по выявлению, фиксации и устранению нарушений законности в сферах правотворчества и правоприменения, осуществление которых сопряжено с использованием целого ряда процедур рассмотрения и преодоления юридических коллизий .

В правовом, демократическом государстве важнейшая роль принадлежит судебным процедурам урегулирования споров. Именно суд является последней инстанцией, к которой апеллируют стороны за разрешением возникших разногласий. Органы судебной власти в установленной форме и в пределах закрепленной за ними компетенции выполняют функцию контроля за соответствием одних нормативных правовых актов другим, имеющим большую юридическую силу. Подобная деятельность является одной из гарантий конституционного права на судебную защиту, значение которой повышается по мере расширения этого права. С одной стороны, заинтересованным лицам предоставляется возможность судебного оспаривания все большего числа нормативных решений, принимаемых на разных уровнях публичной власти, с другой, – создается разветвленный механизм их проверки судами.

Виды процедур судебного нормоконтроля.

Рассмотрим подробнее процедуры судебного нормоконтроля.

Они реализуются в форме четырех установленных Конституцией Российской Федерации способов осуществления судебной власти – конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Различия между ними можно провести по следующим критериям: предмету обращения в суд, «правовому масштабу» проверки нормативных актов , характеру деятельности, в связи с которой были нарушены права и свободы, субъектам инициирования процедуры нормоконтроля, правовым последствиям.

В зависимости от того, что является предметом обращения в суд – требование о рассмотрении того или иного публично- или частно-правового спора, либо требование о проверке конституционности (законности) нормативного правового акта, различают процедуры так называемого конкретного (осуществляемого в связи со слушанием в суде какого-либо уголовного, гражданского, арбитражного, конституционного, административного дела) и абстрактного (не связанного с производством по конкретному делу) нормоконтроля.

Общую правовую основу конкретного нормоконтроля составляют ст. 120 Конституции РФ и развивающий ее содержание п. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О судебной системе Российской Федерации». Смысл этих норм состоит в том, что суд любой инстанции, обнаружив при рассмотрении любого дела несоответствие между подлежащим применению (примененным) нормативным правовым актом и актом большей юридической силы, включая Конституцию, должен руководствоваться нормативными положениями большей юридической силы.

В отличие от конкретного, абстрактный нормоконтроль возможен только в форме конституционного и административного судопроизводств. Кроме того, он в гораздо большей степени регламентирован нормами судебно-процессуального законодательства – конституционного, гражданского, арбитражного. Объясняется это тем, что проверка законности, конституционности положений оспариваемого нормативного акта является здесь основной задачей судебной деятельности и ключевым требованием заявителей.

«Правовой масштаб» нормоконтроля зависит от вида судопроизводства и характера контроля. Под «правовым масштабом» понимаются положения нормативного акта, имеющего большую юридическую силу по сравнению с проверяемым, соответствие либо несоответствие которым устанавливает суд в ходе проверки. В гражданском и уголовном судопроизводствах применяется только конкретный контроль, «масштаб» которого представляет собой набор разноуровневых нормативно-правовых предписаний. В конституционном и административном судопроизводствах возможен как конкретный, так и абстрактный контроль. Напомним, что единственным «правовым масштабом» деятельности органов конституционной юстиции независимо от вида контроля может быть федеральная Конституция либо конституция (устав) субъекта РФ. Никакие иные нормативные акты не могут служить для конституционных судов критерием проверки. Однако конституционные (уставные) суды субъектов Федерации при рассмотрении дел должны, на наш взгляд, соотносить нормы основного закона субъекта РФ с федеральными Конституцией и законодательством. Что касается «масштаба» нормоконтроля в административном судопроизводстве, то его количественная и качественная характеристики (состав и юридическая природа входящих в него нормативных правовых актов) напрямую связаны с видом контроля. Если при рассмотрении конкретного дела суды могут сопоставлять нормативные акты с иными актами большей юридической силы вплоть до Конституции, то она «выпадает» из «правового масштаба» деятельности суда, если речь идет о непосредственном оспаривании актов, проверка конституционности которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ. Выбор «масштаба» определяется, прежде всего, местом проверяемого акта в иерархии нормативных правовых актов, его юридической силой.

Различия между процедурами абстрактного нормоконтроля можно провести по характеру деятельности участников правоотношений, в связи с которой были нарушены оспариваемым актом их права, свободы и законные интересы. Если это – предпринимательская или иная экономическая деятельность, то дело будет подведомственно арбитражному суду . В противном случае оно подлежит рассмотрению другими судами в соответствии с их компетенцией. Заметим, что сущность спорного правоотношения, характер деятельности, правовое регулирование которой привело к нарушению прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, иных лиц, – единственный критерий разграничения компетенции в сфере оспаривания актов между судами общей и арбитражной юрисдикции.

Круг субъектов инициирования судебного нормоконтроля зависит от вида судопроизводства и определяется судебно-процессуальным законодательством. С инициативой проведения конкретного контроля выступают лица, участвующие в судебном рассмотрении того или иного уголовного, гражданского, конституционного, арбитражного или административного дела. Субъекты обращения в суд в порядке абстрактного нормоконтроля устанавливаются в перечнях органов и лиц, уполномоченных на подачу соответствующего заявления (запроса). Данные перечни зачастую совпадают с кругом участников производства по конкретным делам, но могут различаться между собой по составу и по степени определенности.

Юридические последствия контроля, так же, как «правовой масштаб» и субъекты инициативы его проведения, обусловлены видом судопроизводства и самой проверки. Если нормоконтроль осуществляется в гражданском или уголовном судопроизводстве, а также в конституционном и административном, не связанным с оспариванием актов, то он всегда будет конкретным. Его результат – неприменение судом в рассматриваемом деле нормативного правового акта, противоречащего акту большей юридической силы, и разрешение спора на основе норм, занимающих более приоритетное положение в системе права.

Иначе обстоит дело с последствиями абстрактного контроля. Акт (его отдельные положения), признанный неконституционным, становится недействительным, а признанный незаконным, – недействующим. Однако для юридической природы самого акта не имеет принципиального значения принятие судом того или иного решения. В том и другом случае, он утрачивает силу (полностью или в части) и не подлежит дальнейшему применению. Указанные понятия были введены Конституционным Судом РФ в одном из его решений для того, чтобы, с одной стороны, подчеркнуть отсутствие у судов общей юрисдикции (думается, в равной мере это относится и к арбитражным судам) полномочий признавать определенные нормативные акты не соответствующими Конституции РФ и утрачивающими юридическую силу, а, с другой, – обосновать право заинтересованных лиц на обращение в Суд с требованием о проверке конституционности нормативных актов, ранее признанных незаконными, подтверждая тем самым исключительный характер своей компетенции по проверке соответствия этих актов Конституции. «Однако такой подход к разграничению компетенции в области нормоконтроля между Конституционным Судом Российской Федерации и другими судами, – отмечено в Постановлении, – не отрицает правомочия судов общей юрисдикции подтверждать недействительность (выделено мною. – Е. З. ) законов субъекта Российской Федерации, содержащих такие же положения, какие уже были признаны неконституционными Конституционным Судом Российской Федерации, …что вытекает из части второй статьи 87 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”».

Конкретный и абстрактный нормоконтроль: достоинства и недостатки.

Сравнительный анализ процедур судебного нормоконтроля позволяет выявить их отрицательные и положительные стороны.

Значительный недостаток конкретного контроля состоит в том, что факт признания нормативного акта незаконным (неконституционным) никак не отражается на системе действующих правовых норм и не влияет на процессы правотворчества и правоприменения. Данная процедура направлена исключительно на защиту лиц, участвующих в конкретном деле, и сфера ее действия ограничена рамками соответствующего судопроизводства. Вывод суда о незаконном или неконституционном характере примененного или подлежащего применению нормативного акта не будет иметь никакого юридического значения для самого акта, а также для субъектов, находящихся «за пределами» рассматриваемого дела. Сказанное означает, что неправомерный акт будет продолжать действовать, нарушать права и свободы, может беспрепятственно применяться судами, иными органами и должностными лицами. Исключениями являются лишь проверка законов Конституционным Судом в порядке ч. 4 ст. 125 Конституции и рассмотрение им споров о компетенции, в результате которых неконституционные акты утрачивают силу и не подлежат дальнейшему применению.

Абстрактный контроль имеет принципиально иной результат. Его правовые последствия имеют такую же сферу действия, что и оспариваемый нормативный правовой акт. В этом смысле процедуры абстрактного нормоконтроля способствуют более эффективному разрешению социальных, в том числе экономических, конфликтов. Отметим, что утрата актом (его отдельными положениями) юридической силы прямо предусмотрена как следствие конституционного судопроизводства и административного, осуществляемого судами общей юрисдикции. Что касается арбитражных судов, то Арбитражный процессуальный кодекс РФ об этом умалчивает.

Положительные моменты есть и у проверки нормативных актов в связи с рассмотрением конкретного дела. Очень важно, что от сторон и иных участников судебного разбирательства не требуется каких-то дополнительных действий и затрат, связанных с возбуждением в суде нового – административного – производства по проверке акта, применением которого могут быть нарушены (или нарушены) их права, свободы и законные интересы. Нормоконтроль производится судом, рассматривающим дело по существу, или вышестоящей судебной инстанцией «здесь же», «на месте», в данном конкретном деле. Это позволяет более оперативно обеспечивать судебную защиту от незаконных и неконституционных нормативных положений.

Процедуры абстрактного нормоконтроля всегда предполагают подробную регламентацию в законе полномочий судебных органов по их использованию. Отсутствие четкого распределения компетенции между судами существенно затруднит или сделает невозможным судебное оспаривание правовых актов, что приведет к ограничению конституционного права на судебную защиту от неправомерных решений органов власти и должностных лиц. Проверка судами нормативных актов при рассмотрении конкретных дел является в этом отношении более надежной гарантией судебной защиты, поскольку не требует детального правового регулирования и основывается на упоминавшихся ранее положениях конституционного законодательства, продублированных в процессуальных кодексах.

Новеллы процессуального законодательства и судебной практики.

С принятием новых ГПК и АПК у общих и арбитражных судов впервые появилась реальная возможность влиять на систему действующего права посредством рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов. Конечно, это не значит, что суды могут отменять положения оспариваемых актов, признанные не соответствующими закону или иному акту большей юридической силы, внося тем самым изменения в законодательство. Это – функция нормотворческих органов. Однако последствия судебного нормоконтроля фактически могут оказаться такими же, как при формальной отмене акта принявшим его органом или должностным лицом: неправомерный акт утрачивает юридическую силу. Более того, если какой-либо нормативный акт будет объявлен судом общей юрисдикции недействующим, силу утратит не только он сам, но также и другие нормативные акты, основанные на нем или воспроизводящие его содержание. Заметим, что решения органов власти, основанные на актах, признанных неконституционными Конституционным Судом, не утрачивают юридическую силу. Такой вывод следует из текста ч. 3 ст. 79 Федерального конституционного закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О Конституционном Суде Российской Федерации».

На сегодняшний день решены многие вопросы судебного нормоконтроля, которые на протяжении долгого времени были в центре внимания специалистов. Среди юристов – ученых и практиков – велись дискуссии по поводу самой возможности проверки общими и арбитражными судами нормативных правовых актов (их отдельных видов) безотносительно к рассмотрению конкретного дела, о юридической природе принятого в результате ее осуществления решения, о том, какова должна быть роль суда при рассмотрении данных дел (обязан ли он занимать активную позицию, по собственной инициативе выяснять все правовые доводы и основания, по которым оспариваемый нормативный акт может быть признан неправомерным, связан ли суд доводами и основаниями заявителей) и т. д.

Решены проблемы официального опубликования и обязательности для других правоприменителей судебных решений по делам об оспаривании нормативных актов. Роль суда в делах данной категории стала более определенной. Она не сводится к позиции стороннего наблюдателя, безучастно следящего за воплощением сторонами в жизнь принципа состязательности и только взвешивающего все «за» и «против». Суд выступает как активный, но при этом объективный и независимый, участник судопроизводства. Он не связан доводами и основаниями заявленных требований и проверяет оспариваемое положение в полном объеме, может по собственной инициативе истребовать доказательства, необходимые для принятия правильного решения. Отказ лица от заявления не влечет прекращения производства по делу, так же, как и признание требования органом или должностным лицом, принявшими оспариваемый акт, необязательно для суда и не препятствует рассмотрению дела по существу.

Конституционный Суд РФ поставил точку в вопросе о том, могут ли суды общей юрисдикции в порядке абстрактного контроля проверять конституции и уставы субъектов РФ на их соответствие федеральному законодательству.

Наблюдается тенденция сближения юридической природы решений общих и арбитражных судов с постановлениями органов конституционного контроля. Думается, обусловлено это родственным характером функции судов по проверке нормативных правовых актов, итог осуществления которой также должен предполагать некое единообразие. Особенно ярко указанная тенденция проявляется при сопоставлении по ряду параметров решений общих судов с актами органов конституционной юстиции. Среди них, помимо уже называвшихся сходных последствий нормоконтроля, требований о необходимости опубликования и обязательности судебных решений для других правоприменителей и иных субъектов, можно обозначить и такие, как отсутствие необходимости подтверждения решения суда о признании акта незаконным (неконституционным) какими бы то ни было органами и должностными лицами, а также невозможность его преодоления повторным принятием такого же акта.

Различия остаются по порядку вступления в силу судебных решений и связанному с ним свойству их окончательности. Данные отличия объясняются спецификой организации деятельности судов общей и конституционной юрисдикции, наличием инстанционности в системе общих судов. Напомним, что закон, примененный судом общей юрисдикции в конкретном деле, может в последующем стать предметом рассмотрения Конституционного Суда. В этом случае правовые последствия конституционного контроля будут обязательными в том числе и для суда, рассматривавшего соответствующее дело. Применительно к решениям самого Конституционного Суда подобная процедура не допустима. Отметим также, что государственный орган или должностное лицо, принявшие неконституционный акт, должны его отменить или совершить иные действия по приведению в соответствие с Конституцией РФ. Гражданское процессуальное законодательство, в отличие от арбитражного, не предъявляет аналогичного требования к «издателям» нормативного правового акта, признанного недействующим.

Проблемы судебного оспаривания нормативных правовых актов.

Несмотря на заметный прогресс в законодательном оформлении способов судебного оспаривания нормативных актов и полномочий судов по их проверке, в сфере абстрактного нормоконтроля все еще остается довольно много проблем. Назовем лишь некоторые из них.

В первую очередь, хочется обратить внимание на то, что компетенция судов общей юрисдикции по проверке актов регламентируется Гражданским процессуальным кодексом РФ. Конституция в ч. 3 ст. 128 определяет, что полномочия, порядок образования и деятельности федеральных судов устанавливаются федеральным конституционным законом. Законодатель, закрепив соответствующие полномочия судов в обычном федеральном законе, пренебрег указанным конституционным положением, а также целым рядом решений Конституционного Суда, в которых высказана его правовая позиция по данному вопросу. В отношении арбитражных судов такой проблемы не существует, поскольку в самом Федеральном конституционном законе от 01.01.01 г. «Об арбитражных судах в Российской Федерации» содержится норма, согласно которой порядок судопроизводства в этих судах определяется Конституцией РФ, федеральным конституционным законом об арбитражных судах, Арбитражным процессуальным кодексом РФ и принимаемыми в соответствии с ними другими федеральными законами (п. 2 ст. 2). В научно-практической литературе обосновывается мнение о необходимости «регулирования производства по делам данной категории самостоятельным законом», а положения гл. 24 ГПК предлагается рассматривать как «переходный этап к принятию полноценного Федерального конституционного закона РФ, который применительно как к общим, так и к арбитражным судам подробно и непротиворечиво регламентировал бы производство по делам об оспаривании нормативных правовых актов». Неизвестно, когда будет принят такой закон. В настоящее время в Совете по правосудию при Президенте РФ разрабатывается проект Кодекса административного судопроизводства РФ, которым предполагается унифицировать порядок судопроизводства по делам, возникающим из административно-правовых отношений. Проект предусматривает создание системы специализированных административных судов во главе с Верховным Судом РФ, изымая тем самым рассмотрение соответствующих дел из ведения судов общей и арбитражной юрисдикции. Сейчас сложно делать какие-либо прогнозы относительно сроков принятия названного акта и вступления его в действие. На наш взгляд, это возможно не раньше принятия, по крайней мере, еще двух нормативных актов – федерального конституционного закона о судах общей юрисдикции и федерального конституционного закона об административных судах. Без них Кодекс административного судопроизводства, имеющий статус ординарного федерального закона, не сможет занять подобающее место в системе права.

Важное значение для разграничения компетенции между Конституционным Судом и общими судами имеет положение Гражданского процессуального кодекса о том, что граждане и организации могут обращаться за защитой своих прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ, в суды общей юрисдикции. Означает ли это, что последние вправе осуществлять проверку конституционности нормативных актов? Следуя буквальному смыслу п. 1 ст. 251 ГПК, такая возможность не исключается. Как же в этом случае отграничить полномочия общих и Конституционного судов? Названная статья Кодекса в п. 3 содержит норму, запрещающую судам принимать к производству дела об оспаривании нормативных правовых актов, проверка конституционности которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ. В Постановлении от 01.01.01 г. N 19-П по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции РФ Конституционный Суд разъяснил, что к исключительной компетенции этого органа относится проверка конституционности нормативных актов, перечисленных в п. «а» и «б» ч. 2 ст. 125 Конституции. Следовательно, предметом проверки конституционности судов общей юрисдикции могут быть только нормативные правовые акты, которые не указаны в ч. 2 ст. 125 Основного закона. К ним относятся нормативные акты федеральных органов исполнительной власти ниже уровня постановлений Правительства РФ, акты органов государственной власти и должностных лиц субъектов РФ, изданных по вопросам ведения субъектов РФ, акты органов и должностных лиц местного самоуправления.

Однако могут ли суды проверять конституционность нормативных актов вне четко установленных законом форм и юридических последствий подобной деятельности, как это сделано на конституционном уровне в отношении Конституционного Суда РФ? Хотя в новом процессуальном законодательстве и прослеживается определенное сходство полномочий общих и конституционных судов в сфере абстрактного нормоконтроля, судебная проверка конституционности нормативных актов, является, на наш взгляд, особым видом юрисдикционной деятельности, требующим повышенной правовой регламентации. ГПК же, провозглашая право заинтересованных лиц на обращение в суд за защитой конституционных прав и свобод, не только не устанавливает процедуру проверки конституционности оспариваемого акта и ее последствия, но даже не упоминает Конституцию РФ в перечне актов, на соответствие которым осуществляется проверка.

Компетенция арбитражных судов по делам об оспаривании нормативных актов изначально ограничена возможностью их рассмотрения только в том случае, если суды специально уполномочены на это федеральным законом. Например, такая возможность предусмотрена ч. 2 ст. 416 Таможенного кодекса РФ (в ред. от 01.01.01 г.), п. 2 ст. 138 Налогового кодекса РФ, ст. 46 и 52 Федерального закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», ст. 21 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О банках и банковской деятельности», п. 6 ст. 12 Закона РСФСР от 01.01.01 г. (в ред. от 9 октября 2002 г.) «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». Если в федеральном законе отсутствует указание на то, что заинтересованные лица могут оспорить нормативные решения органов власти и должностных лиц в арбитражные суды, последние будут отказывать в принятии заявлений.

Каким же органам будет подведомственна проверка законности нормативных актов, нарушающих права и интересы лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, если в законе ничего не говорится об их рассмотрении арбитражными судами? Следует учитывать, что арбитражные и конституционные суды являются специализированными органами судебной власти, действующими по принципу «только то, что прямо разрешено законом». В отличие от этого, законодательство не содержит исчерпывающего перечня полномочий общих судов. Само наименование «суды общей юрисдикции» свидетельствует о том, что они функционируют по принципу «все, что прямо не запрещено законом», призваны обеспечивать всеобщность и всеобъемлемость права на судебную защиту, которое не может быть полностью реализовано в деятельности конституционных и арбитражных судов. Очевидно, проверку указанных нормативных актов должны проводить общие суды. Подтверждением тому служит и положение ГПК, уполномочивающее суды на ее осуществление, если рассмотрение соответствующих заявлений не отнесено федеральным законом к компетенции иных судов (ст. 245). Но здесь возникает другой вопрос: не будет ли нарушаться конституционный принцип равенства всех перед законом, если дела одной и той же категории (об оспаривании нормативных правовых актов, затрагивающих права и интересы лиц в предпринимательской и иной экономической деятельности) будут рассматриваться в разных судах (общих и арбитражных), по разным процедурам (установленным ГПК и АПК), иметь своим результатом различные правовые последствия, несмотря на возможную схожесть формулировки итогового решения по делу?

Если расширительно истолковать предметную компетенцию общих и арбитражных судов в исследуемой области и заключить, что соответствующие процессуальные кодексы охватывают понятием нормативного правового акта и такую его разновидность, как публично-правовой (нормативный) договор, многие вопросы этим все равно не решаются. Принимая во внимание, что договор между федеральными органами власти и органами власти субъекта РФ можно рассматривать как нормативный акт, изданный в равной мере Федерацией и субъектом, непонятно, какой суд уполномочен осуществлять проверку его законности – Верховный Суд РФ (Высший Арбитражный Суд РФ) или суд общей юрисдикции (арбитражный суд) уровня субъекта РФ. Ситуация осложняется тем, что ни один из названных кодексов не содержит правил определения подсудности в случае ее «пересечения» между судами разного уровня, за исключением изменения подсудности гражданских дел между мировым судьей и районным судом (п. 3 ст. 23 ГПК). Кроме того, на территориальную подсудность не распространяются нормы о договорной подсудности, т. к. она является исключительной, а споры о подсудности между судебными органами не допускаются. Скорее всего, дело в данной ситуации будет рассматриваться тем судом, в который раньше поступит заявление. Однако насколько будут соблюдены принципы отправления правосудия, если договор, напрямую затрагивающий интересы Федерации, будет оцениваться судебным органом на уровне ее субъекта?

Аналогичное положение может возникнуть с проверкой договоров между органами государственной власти субъекта РФ и органами государственной власти иностранного государства. Если следовать буквальному смыслу формулировок ГПК и АПК, подобные дела подсудны общему или арбитражному суду субъекта РФ в соответствии с их компетенцией, т. к. предметом проверки является нормативный акт-договор, одной из сторон которого выступает субъект РФ. Верховный Суд или Высший Арбитражный Суд не могут принимать такие дела к производству, поскольку они не уполномочены проверять нормативные акты субъектов РФ. Допустимо ли это, если учесть, что соответствующие акты могут непосредственно касаться интересов Российской Федерации, и ответственность по ним может нести государство в целом, о чем свидетельствует и необходимость получения обязательной санкции Правительства РФ на их заключение (п. 1 ст. 1, ст. 8 Закона о координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ)?

Актуальна сегодня и проблема обеспечения конституционности федерального законодательства в области нормоконтроля. Например, ч. 3 ст. 416 Таможенного кодекса РФ, в силу которой Конституционный Суд РФ вправе проверять жалобы на нормативные акты Государственного таможенного комитета РФ, а также на правоприменительную практику таможенных органов РФ, явно не соответствует Основному закону РФ. Несмотря на то, что Таможенный кодекс как правовой акт, действовавший на территории РФ до вступления в силу Конституции РФ, подлежит применению в части, не противоречащей ее положениям, думается, все же, что его неконституционные нормы должны быть лишены юридической силы в установленном порядке. Это необходимо и для того, чтобы упорядочить отношения в сфере судебного оспаривания правовых актов и избежать вероятности поступления в Конституционный Суд неподведомственных ему жалоб от граждан и организаций, которые, будучи участниками конкретных правоотношений, при защите своих прав и свобод руководствуются, прежде всего, специальным законодательством (в данном случае – таможенным), а не Конституцией.

Следует отметить, что конституционно-правовое регулирование отношений судебного, прежде всего, конституционного, нормоконтроля тоже трудно признать удовлетворительным. В основном, из-за юридико-технических дефектов текста самой Конституции РФ. На недостатки ее ст. 125 уже обращалось внимание в литературе. Добавим, что положения указанной статьи, предоставляя Конституционному Суду РФ полномочия по проверке конституционности федеральных законов, оставляют открытым вопрос о том, можно ли оспаривать в этом органе федеральные законы, принятые на референдуме. Если Конституция включает в понятие «федеральный закон» в том числе и закон, принятый на референдуме РФ, то налицо коллизия норм двух конституционных актов – Основного закона и Федерального конституционного закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О референдуме Российской Федерации». Если Конституционный Суд признает закон, принятый на референдуме, не соответствующим Конституции, что приведет к утрате им юридической силы, можно сказать, что проверяемый акт фактически отменен органом судебной власти. Это вступит в противоречие со ст. 40 Закона о референдуме, согласно которой решение, принятое всенародным голосованием, может быть отменено не иначе как посредством принятия решения на новом общенациональном голосовании. Если же Конституция в ст. 125 федеральными законами именует только акты, принятые федеральным органом законодательной власти , то возникает проблема обеспечения конституционности решений, принимаемых на общегосударственном референдуме, поскольку законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ, не должны противоречить Конституции РФ.

Погрешности юридической техники не миновали и новые судебно-процессуальные кодексы. Например, п. 2 ст. 251 ГПК РФ устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, уполномоченных обращаться в суд с требованием о признании незаконным нормативного правового акта, нарушающего их компетенцию. В нем отсутствуют такие органы, как Совет Федерации и Государственная Дума Федерального Собрания РФ, федеральные министерства и ведомства , иные федеральные государственные органы (Центральная избирательная комиссия РФ, органы прокуратуры), органы исполнительной власти субъектов РФ. Что это – техническое «упущение» законодателя или его принципиальная позиция? Кроме того, указанная норма не только ограничивает круг заявителей, но и определяет границы «правового масштаба» судебной проверки, что можно заметить и применительно к п. 1 названной статьи. По буквальному смыслу данных положений получается, что суд может проверить оспариваемый акт только на его соответствие закону, потому что инициаторы нормоконтроля обращаются с заявлением о признании нормативного акта противоречащим именно закону. Думается, что текст п. 1 и 2 ст. 251 Кодекса заметно бы выиграл, если бы после слов «противоречащим закону» был дополнен словами «или другому нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу». Это необходимо также для согласования содержания этих норм с п. 1 и 2 ст. 253, которые уполномочивают суд осуществлять проверку оспариваемого акта не только на его соответствие закону, но и иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу по сравнению с проверяемым. Внимательное прочтение и сопоставление положений ст. 248 и п. 8 ст. 251 ГПК позволяют выявить двусмысленность, неопределенность и противоречивость их содержания. В АПК РФ также можно обнаружить немало пробелов и коллизий.

Все еще нерешенной остается проблема обеспечения законности и конституционности актов нормативного характера самих органов судебной власти – постановлений Конституционного Суда РФ о неконституционности нормативных актов и Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов РФ по вопросам судебной практики.

Обратим внимание еще на один момент. Связан он с наличием в судебной системе Российской Федерации, помимо федеральных судов, судебных органов субъектов Российской Федерации – конституционных (уставных) судов, также выполняющих функцию нормоконтроля. Поскольку их полномочия по проверке целого ряда нормативных актов пересекаются с юрисдикцией федеральных судов, задача разграничения компетенции между ними чрезвычайно актуальна.

Проведенный краткий анализ показывает, что, несмотря на вступление в действие новых процессуальных кодексов – Гражданского и Арбитражного, благодаря которым во многом усовершенствовалось правовое регулирование отношений судебного нормоконтроля, здесь все еще остается множество проблем. Некоторые из них, например, такие, как дефекты юридической техники, могли бы быть устранены уже в ближайшем будущем посредством внесения в тексты законодательных актов соответствующих корректив. Другие же, сопряженные с выработкой концептуальной позиции по тем или иным вопросам (о разграничении компетенции между судами, о критериях конституционности нормативных актов, о пределах права на непосредственную защиту от незаконных (неконституционных) правовых норм), потребуют более тщательной проработки, а значит, и более длительного времени их преодоления.

Процедуры судебного нормоконтроля способствуют успешному разрешению социальных, в том числе экономических, конфликтов тогда, когда последние явились следствием принятия неправомерного нормативного акта, т. е. если причина конфликта лежит исключительно в правовой плоскости. В этом случае для достижения желаемого результата достаточно объявить такой акт неконституционным или незаконным в установленном порядке, обязать уполномоченных субъектов отменить его и принять взамен новый или совершить другие действия по приведению данного акта в соответствие с законом или иным актом большей юридической силы. В качестве примеров подобного урегулирования спорных ситуаций в социально-экономической сфере можно привести Закон Российской Федерации от 01.01.01 г. «О дорожных фондах в Российской Федерации», в который были внесены дополнения Федеральным законом от 01.01.01 г. на основании Постановления Конституционного Суда от 01.01.01 г. N 16-П о проверке конституционности отдельных положений данного закона, Федеральный закон от 01.01.01 г. «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации», который был изменен и дополнен Федеральным законом от 01.01.01 г. в соответствии с Постановлением Конституционного Суда от 01.01.01 г. N 12-П о проверке конституционности этого акта.

Если источник противоречий находится не в юридической, а в иных сферах общественной жизни (экономической, политической, социальной), то использование даже самых действенных процедур устранения коллизий не способно будет полностью исправить положение. Помимо чисто правовых, нужно будет задействовать целый комплекс иных способов преодоления разногласий – политических, экономических и т. д. Попытки разрешения конфликта одними юридическими средствами могут не только не привести к успеху, но и еще больше осложнить ситуацию. Однако отечественная практика судебного конституционного контроля знает случаи эффективного разрешения споров о компетенции, возникших на базе экономического противостояния.

В заключение отметим, что даже если причины социально-экономических споров ограничиваются областью формально-юридической, само по себе наличие продуманных, четко прописанных и грамотно применяемых судебных процедур еще не является стопроцентной гарантией их разрешения. Последствия действия незаконных и неконституционных норм могут так глубоко проникнуть в ткань социального организма, что решить проблему с помощью права уже не представится возможным. Вот почему, на наш взгляд, более уместно говорить в данном случае о процедурах судебного нормоконтроля как о способе преодоления конфликтов, а не средстве их разрешения.

См.: Правовые акты: Учебно-практ. и справочн. пос. / , . – М.: 1999. С. 325–339.

СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1.; 2001. N 51. Ст. 4825.

См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 01.01.01 г. N 6-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. N 16. Ст. 1774.

СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447; 2001. N 51. Ст. 4824.

См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 01.01.01 г. N 13-П «О признании не соответствующими Конституции РФ отдельных положений статей 115 и 231 ГПК РСФСР, статей 26, 251 и 253 ГПК Российской Федерации, статей 1, 21 и 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации"» // Российская газета. N 150.

См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 01.01.01 г. N 19-П // СЗ РФ. 1998. N 25. Ст. 3004., от 01.01.01 г. N 6-П; Определение от 8 февраля 2001 г. N 15-О // СЗ РФ. 2001. N 11. Ст. 1070.

СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1589.

Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. . – М., 2003. С. 462.

Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1993. N 31. Ст. 1224; СЗ РФ. 2002. N 27. Ст. 2620.

СЗ РФ. 1998. N 31. Ст. 3824.

СЗ РФ. 1995. N 35. Ст. 3506; 2002. N 12. Ст. 1093.

СЗ РФ. 1996. N 6. Ст. 492; 2002. N 12. Ст. 1093.

Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 16. Ст. 499; СЗ РФ. 2002. N 41. Ст. 3969.

См.: Федеральный закон от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. 1999. N 26. Ст. 3176; 2002. N 21. Ст. 1915; Федеральный закон от 4 января 1999 г. «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. 1999. N 2. Ст. 231; Закон РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках».

См.: Жуйков защита прав граждан и юридических лиц. – М., 1997. С. 247–248.

СЗ РФ. 1995. N 42. Ст. 3921; 2002. N 39. Ст. 3641.

Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 44. Ст. 1426.

Российская газета. N 104.

СЗ РФ. 1996. N 29. Ст. 3543.

СЗ РФ. 1998. N 16. Ст. 1799.

Российская газета. N 102.

СЗ РФ. 1999. N 30. Ст. 3989.

См.: Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации / Отв. ред. : В 2 т. – М., 2001. – Т. 1: Государственная власть. Местное самоуправление. С. 347-352.

На основе анализа особенностей абстрактного и конкретного нормоконтроля в статье анализируется специфика осуществления данных форм конституционного нормоконтроля в сфере регионального законодательства. Обосновывая недопустимость подмены одного вида нормоконтроля другим, вносятся предложения по их совершенствованию. В части абстрактного нормоконтроля вносятся предложения, касающиеся расширения возможностей конституционной проверки региональных законов, например, за счет привлечения к конституционной проверке и федерального закона, на основе которого принят закон субъекта РФ. Особое значение имеет совершенствование института конституционной жалобы; так, важно предоставить возможность прибегать к конкретному нормоконтролю в случаях, когда конституционные права гражданина нарушены не только законом, но и некоторыми подзаконными актами субъектов РФ. Но такое обращение к конституционному правосудию возможно только в случае, когда восстановление нарушенных конституционных прав невозможно иным способом.

СПб.: Санкт-Петербургский государственный экономический университет, 2017.

Предлагаются доклады и выступления участников XIV Международной научно-практической конференции по конституционному праву, которая проходила 20-22 мая 2016 г. в Санкт-Петербурге на базе Санкт-Петербургского государственного экономического университета. Материалы конференции подготовлены с учетом имеющегося научного потенциала на момент издания.

Ливеровский А. А. Вестник Международного аналитического центра "Конституционная культура" "Центр Конституционного права Республики Армения" ЕРЕВАН 2018. 2018. № (1)1. С. 145-162.

25 лет воздействия Конституции Российской Федерации на общественные отношения в нашем государстве коренным образом изменили представление о конституции и о конституционном праве. Принятие обществом Конституции Российской Федерации обозначило формальное признание народом прописанных в ней социальных ценностей и общепризнанный международным правом характер правовых принципов, реализующих эти ценности. Основой для конституционного регулирования общественных отношений стали система конституционных принципов, имеющих естественное происхождение. Под естественным происхождением правовых принципов понимается их появление в правовой реальности в результате рациональной деятельности человека, не только в плане легитимации естественных прав, присущих человеку от рождения, но и в рамках их корректирующего воздействия на государственные режимы на пути продвижения гражданских прав и свобод человека. Естественное происхождение конституционных принципов придает объективный характер конституционному регулированию, а их предопределенность и верховенство по отношению к воздействию законодательной деятельности государственной власти позволяет создать конструктивную дихотомию конституционного и законодательного режимов. В теоретико-правовом смысле конституционные принципы, как регуляторы общественных отношений, составляют «право конституции». Его фундаментальную часть составляют базовые конституционные принципы, определяющие основы конституционного строя. В работе определен механизм воздействия конституционных принципов на общественные отношения, отличный от нормативного регулирования: конституционные принципы, в отличии от норм, действующих в полном соответствии со своим содержанием, действуют в определяемой мере своего содержания. Правовое развитие конституционного регулирования возникает в результате толкования конституционных принципов Конституционным Судом Российской Федерации. Орган конституционной юстиции, разрешая дела о конституционности нормативных правовых актов, создает правовые позиции - новые конституционные регуляторы общественных отношений, которые не только корректируют конституционное развитие государства, но и являются правотворческой характеристикой принимаемых решений. Используя конструкцию конституционного регулирования, предлагается актуальное осмысление проблемы конституционной идентичности.

В рамках авторского подхода к анализу природы законов субъектов РФ в статье обосновывается необходимость расширения нормоконтрольных полномочий Конституционного Суда РФ в сфере регионального законодательства, имея в виду обязательность его осуществления не только за конституциями (уставами) субъектов РФ и законами о поправках к ним, но и за конституционными (уставными) законами субъектов РФ, имея в виду, что как по материальному содержанию, так и по формально-юридическим признакам они должны рассматриваться как акты, имеющие конституционное значение. В рамках этих же подходов, свзязанных с уточнением соотношения конституционного и административного нормоконтроля, обосновывается необходимость включения в нормоконтрольную деятельность Конституционного Суда РФ законов субъектов РФ, если на федеральном уровне отсутствует правовая регламентация по предмету, урегулированному соответствующим законом субъекта РФ, а также региональных законов, принятых в порядке так называемого опережающего правового регулирования субъектов РФ.

The article describes and analyzes the legislative politics of revolutionary regimes in Russia in 1917-1918. The author aims to demonstrate the political meaning of the form of early Soviet legislation and its legitimizing effect. The revolutionary legislators often used specific language in the new laws as a vehicle of legitimacy, i.e. to make the people comply. The two main types of legal language used by the Bolsheviks can be interpreted from the perspective of different types of legitimacy. The revolutionary strategy used propagandistic legislation, written in the language of lay people, which urged them to act according to the new law. It can be seen as a request for acts of the people to legitimize the soviets. On the contrary, the traditional strategy employed old bureaucratic means of writing and distributing legislation to the local soviets. The language used by this strategy was closed to the understanding of a lay audience and implied traditions of obeying the law written in familiar legal language, which in turn implied rational/legal legitimacy. The second strategy had already become dominant after the first months of the Bolshevik revolution. This observation demonstrates that from the very beginning of their rule, Soviet leaders approached legislative policy from a technocratic point of view, which determined the further development of Soviet legal theory and practice.

Под редакцией: А. М. Аблажей , Н. В. Головко Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2012.

В сборнике публикуются доклады участников X Региональной научной конференции молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук «Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований». Книга рассчитана на специалистов в области социальных исследований, философии и теоретических проблем права, а также всех интересующихся проблемами и перспективами социальных и гуманитарных исследований. Труды изданы при финансовой поддержке Совета научной молодежи ННЦ СО РАН.

М.: Российский экономический университет имени Г.В. Плеханова, 2011.

Статья посвящена анализу права на проведение контрдемонстраций, являющегося одним из проявлений свободы собраний. Подчеркивая ценность данного права как элемента демократического общества, автор признает наличие риска насильственных столкновений между участниками публичных мероприятий, придерживающихся противоположных идей. Данное обстоятельство диктует необходимость установления соразмерных ограничений права на контрдемонстрации, отдельные виды которых анализируются в настоящей работе.

This article analyzes the usage of legislation as a legal source in the Russian Empire through the phenomenon of the publication of law. The author argues that the absence of separation of executive, legislative and court powers had definite negative effects for lawmaking and enforcement. The legislative politics of Russian emperors could be analyzed using Jürgen Habermas‘ concept of ―representative publicness‖ (representative öffentlichkeit): to a large extent, the tsars considered law as both an assertion of authority and a means of governing. Their actions towards strengthening legality in the state (i.e. the compulsory publication of legislation) were in essence symbolic or theatrical. In fact, since the separation of laws from executive acts did not exist in imperial Russia, the legislation was published (or stayed unpublished) exclusively for state administrators. The conflict in conceptions of legality between state and civil actors in the second half of the nineteenth century was not of a merely political nature. The article demonstrates that there was a public demand for publication of legislation; insufficient accessibility of legal information negatively influenced social and economic development in imperial Russia.

Белый А. В. ЭКО. 2010. № 6. С. 97-114.

В статье рассматривается развитие норм международной управляемости в мировой энергетике, применяется институциональный подход к развитию международного правового режима Энергетической хартии. Определение управляемости связано с развитием международных норм разрешения споров, которые достаточно широко представлены в данном документе. В общем контексте вопроса управляемости рассматриваются интересы России - защита инвестиций в ЕС и поощрение экологических инвестиций.

В работе рассматриваются культурные аспекты и правоприменительная практика в области прав человека в Кавказском регионе. Обсуждаются различные интерпретации концепции прав человека в регионе, связь проблематики прав человека с социокультурными особенностями региона. Особое внимание уделяется развитию института Уполномоченного по правам человека (омбудсмена) и других институтов государственной правозащиты в республиках Северного Кавказа и в странах Закавказья. Показана специфика отношений «человек - власть» в регионе. Социокультурные аспекты в области прав человека на Кавказе освещаются в контексте проблемы борьбы с терроризмом, а правоприменительная практика - в условиях сочетания четырех правовых систем: адата (обычаев), шариата, светского права и международного права.

Наиболее распространенным и значимым полномочием судов является конституционный нормоконтролъ: проверка конституционности законов, подзаконных нормативных актов,

внутригосударственных и международных договоров. Виды судебного конституционного нормоконтроля. Конституционный нормоконтроль имеет следующие разновидности:

обязательный (императивный) и факультативный. В силу принципа диспозитивности конституционный нормоконтроль, как правило, является факультативным, т. е. осуществляется по инициативе заинтересованного органа, физического или юридического лица. Однако в силу действия закона принцип публичности в ряде случаев диктует обязательный конституционный нормоконтроль.

предварительный (превентивный, предупредительный) и последующий (репрессивный). Предварительный нормоконтроль (ex ante) означает проверку конституционности законов, как правило, после их принятия парламентом, но до промульгации (подписания и обнародования) и вступления в силу. При предварительном контроле иных нормативных актов они проверяются до их вступления в силу. Последующий нормоконтроль (ex post) распространяется на вступившие в силу, на юридически действующие НПА.Преимущества этого вида контроля усматривают в возможности урегулировать спорные конституционно-правовые вопросы до вступления закона в силу, тем самым способствовать стабильности законодательства и избежать проблемы отмены множества подзаконных актов, основанных на законе, действовавшем много лет и признанном неконституционным ex tunc (с момента его принятия). В то же время этот вид контроля во многом ущербен. Краткие сроки, отводимые для превентивного нормоконтроля, могут сказаться и на его качестве, а включенность такого контроля в еще не завершенный законодательный процесс, имеющий во многом политический характер, может обернуться повышенной политизацией и самого конституционного контроля. Преимущества предварительного нормоконтроля проявляются при проверке конституционности не вступивших в силу международных договоров, позволяющей предотвратить коллизии национального и международного права. Этот нормоконтроль является наиболее распространенным в осуществлении современного конституционного правосудия;

абстрактный и конкретный. Абстрактный нормоконтроль (in abstracto) означает проверку конституционности закона вне связи с каким-либо делом, конкретный контроль осуществляется

только в связи с конкретным делом, при разрешении которого применен или подлежит применению определенный закон, конституционность которого оспаривается. Конкретный нормоконтроль (in concrete) предусматривается обычно для индивидов, юридических лиц, во всех остальных случаях используется абстрактный конституционный контроль. Предварительный конституционный контроль может быть только абстрактным. Конкретный нормоконтроль всегда последующий, но

последующий контроль может быть и абстрактным. В странах с североамериканской моделью судебного конституционного контроля в принципе осуществляется только конкретный конституционный контроль. В странах, где действуют европейская и смешанные модели, применяются и абстрактный, и конкретный конституционный нормоконтроль. материальный и формальный. Материальный нормоконтроль означает проверку соответствия содержания акта положениям конституции. При формальном нормоконтроле проверяется соблюдение

конституционных требований относительно формы акта, правомочности органа издать оспоренный акт, процедуры его принятия, опубликования и введения в действие. Между приведенными видами конституционного контроля наблюдаются определенные взаимосвязи. Так, предварительный контроль,

как правило, является консультативным, обязательным (реже факультативным), абстрактным, материальным и формальным одновременно. Последующий контроль, как правило, является постановляющим, факультативным, абстрактным (конкретным), материальным (формальным);

консультативный и учреждающий (постановляющий ). Учреждающий (постановляющий) нормоконтроль не подлежит обсуждению и сомнению, его результаты обязательны как для участников

конституционного судопроизводства, так и для всех субъектов права.Консультативный нормоконтроль имеет не только высокий моральный авторитет, но и юридическую значимость, он обязывает к рассмотрению решения конституционного суда либо аналогичного ему органа тем органом, от которого зависит дальнейшая судьба проекта закона или самого закона, принятого

парламентом.Итак, судебный конституционный нормоконтроль является факультативным, последующим (репрессивным), аб страктным и конкретным (с возможными комбинациями), материальным и формальным, учреждающим (постановляющим).

Судебный конституционный контроль, или конституционное правосудие, представляет собой самостоятельный вид судопроизводства - конституционное судопроизводство. Именно эта

форма обеспечивает объективность и беспристрастность осуществления

конституционного контроля.

Судебный нормокон- троль может быть разграничен (классифицирован) на определенные группы (виды) (схема 1.3). В юридической литературе традиционной является следующая классификация:

• 1) по субъекту контроля выделяются конституционный контроль, осуществляемый Конституционным Судом РФ и конституционными (уставными) судами субъектов РФ, и контроль, осуществляемый судами общей юрисдикции и арбитражными судами;
• 2) в зависимости от вступления или невступления в силу контролируемого нормативного правового акта - последующий или предварительный;
• 3) по форме контроля - абстрактный (прямой, непосредственный) и конкретный (косвенный, опосредованный) .

Если целью классификации является научный анализ судебного нормоконтроля как правового явления, выяснение общих и особенных признаков контроля, то в основе разграничения судебного контроля на отдельные виды должны лежать критерии, которые позволяют выделить такие специфические черты нормоконтрольной судебной деятельности, которые позволяют говорить о ней как об особом (отдельном) виде судебного нормоконтроля, имеющем наряду с общими признаками контроля набор отличительных (специфических) черт (свойств).

С учетом изложенного, на наш взгляд, судебный контроль за законностью нормативных правовых актов может быть разграничен по следующим основаниям (критериям ):

• - по процессуальной форме (процедуре) контроля;
• - по времени вступления в силу подлежащего контролю нормативного правового акта;
• - по форме судебного контроля.

В зависимости от процессуальной формы (процедуры) контроля выделяются конституционный нормоконтроль, который осуществляется в рамках конституционного судопроизводства Конституционным Судом РФ, а также конституционными (уставными) судами субъектов РФ, и общий судебный нормоконтроль, осуществляемый судами общей юрисдикции и арбитражными судами в рамках производства по делам, возникающим из публичных (административных) правоотношений.

Разграничение судебного контроля на предварительный и последующий связано со вступлением в силу нормативного правового акта, являющегося предметом контроля. В настоящее время в Российской Федерации предварительный судебный контроль за законностью нормативных актов, не вступивших в законную силу, допускается только в отношении международных договоров (ч. 2 ст. 125 Конституции РФ).

Формы судебного нормоконтроля. В понимании природы судебного нормоконтроля особое значение имеет его разграничение по форме. В форме судебного контроля отражается характер и правовые последствия воздействия судебного решения на нормативный правовой акт. По своей форме судебный контроль может быть прямым либо косвенным.

Термины «прямой контроль» и «косвенный контроль» предложены в гражданско-процессуальной литературе А. Т. Боннером для классификации форм судебного контроля за индивидуальными управленческими правовыми актами и подзаконными нормативными актами . В последнее время в качестве их синонима также используются термины «непосредственный» и «опосредованный» контроль .

Прямой (непосредственный) нормоконтроль означает судебную проверку законности нормативного правового акта в рамках юридического дела, специально начатого в целях такой проверки. В результате указанной проверки принимается судебное решение, в соответствии с которым нормативный правовой акт сохраняет свою юридическую силу или действие либо утрачивает их полностью или в определенной части.

Судебный контроль за законностью нормативного правового акта может осуществляться при разрешении того или иного юридического дела, начатого вне связи с проверкой данного нормативного правового акта. Такой вид проверки именуют косвенным, или опосредованным, контролем. Суть его заключается в том, что суд при вынесении решения по делу отказывается от применения «сомнительного», на его взгляд, правового акта. Суд как бы игнорирует его и разрешает дело на основании других нормативных правовых актов, обладающих, как правило, большей юридической силой. Причем речь идет не просто о правильном выборе судом правовой нормы, подлежащей применению к данным правоотношениям, а именно о сознательном отказе судом от применения правовых норм, регулирующих данные правоотношения, но делающих это неправомерно, например в нарушение норм, обладающих большей юридической силой.

Незаконный нормативный правовой акт не утрачивает юридическую силу вообще, а теряет ее в рамках конкретного юридического дела. Судебное решение в данном случае оказывает на нормативный правовой акт косвенное, или опосредованное, влияние, нейтрализуя его действие на конкретные правоотношения.

Правовым основанием косвенного нормоконтроля являются ч. 1 ст. 15, ч. 2 ст. 120 Конституции РФ. Данные конституционные нормы нашли свое развитие в ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», а также в ч. 2 ст. 11 ГПК РФ, ч. 2 ст. 13 АПК РФ, ч. 2 ст. 15 КАС РФ, из которых следует, что суд, установив при разрешении дела, что нормативный правовой акт не соответствует нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, применяет нормы акта, имеющего наибольшую юридическую силу.

При характеристике форм судебного контроля ряд авторов используют понятия «абстрактный» и «конкретный» нормоконтроль . По нашему мнению, для этого нет достаточных оснований. Понятия абстрактного и конкретного контроля вполне могут быть использованы при характеристике порядка (процедуры) или вида проверки конституционности нормативных правовых актов в рамках конституционного

Схема 1.3

судопроизводства, но вряд ли пригодны для обозначения форм судебного нормоконтроля, в том числе проводимого в рамках гражданского и арбитражного процесса.

Абстрактный контроль предполагает проверку конституционности нормативного правового акта вне связи с каким-либо конкретным спором или делом: в любой момент после принятия нормативного акта, независимо от его применения. Конкретный же контроль осуществляется в связи с какими-либо конкретными делами, для решения которых необходимо применение определенного нормативного акта . В этом же значении понятие абстрактного нормоконтроля используется Конституционным Судом РФ, в частности, в упоминавшемся уже Постановлении от 16.06.1998 № 19-П.

Рассмотрение Конституционным Судом РФ дел в порядке абстрактного нормоконтроля осуществляется по правилам, предусмотренным гл. IX Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» (проверка конституционности нормативных правовых актов по запросам лиц, перечисленных в ст. 84 названного закона), а в порядке конкретного нормоконтроля - по правилам гл. XII и XIII данного закона (проверка конституционности законов по жалобам граждан и запросов судов).

Несмотря на некоторые незначительные отличия указанных процедур, связанные в основном с субъектами и порядком обращения в Конституционный Суд РФ, суть их одна и та же - проверка конституционности спорного правового акта в специально возбужденном для этого деле, в результате рассмотрения которого спорный акт сохраняет или утрачивает юридическую силу.

Таким образом, проверка конституционности нормативного правового акта в порядке абстрактного контроля (по правилам гл. IV вышеуказанного закона) и в порядке конкретного контроля (по правилам гл. XII, XIII указанного закона) - это такая форма судебного нормоконтроля, при котором решение Конституционного Суда РФ оказывает на спорный нормативный акт прямое, непосредственное воздействие. Это, в свою очередь, означает, что в данном случае мы имеем дело с различными процедурами прямого (непосредственного) судебного нормоконтроля.

Что касается нормоконтроля в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, то его разграничение на абстрактный и конкретный в том понимании, какое вкладывается в него в решениях Конституционного Суда РФ и научных источниках, в настоящее время не имеет какого-либо значения.

Согласно действующему процессуальному законодательству порядок рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов судами общей юрисдикции не зависит от субъекта обращения в суд и от того, связано ли это обращение с наличием либо отсутствием какого-либо юридического дела, в котором был применен (подлежит применению) спорный нормативный правовой акт . К примеру, заявление прокурора об оспаривании нормативного правового акта лишь по мотиву его несоответствия нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу (абстрактный контроль ), и заявление заинтересованного гражданина или организации, в отношении которых спорный акт был применен в конкретном деле (конкретный контроль ), будут рассмотрены по одним и тем же процессуальным правилам, в одном и том же процессуальном порядке (гл. 21 КАС РФ, гл. 23 АПК РФ).

Таким образом, в настоящее время в судах общей юрисдикции и арбитражных судах абстрактный и конкретный контроль процедурно совпадают. При этом, так же как и в конституционном судопроизводстве, эти виды контроля осуществляются в форме прямого (непосредственного) нормоконтроля.

Сказанное свидетельствует о том, что использование терминов «абстрактный» и «конкретный» для обозначения форм судебного нормоконтроля некорректно. На наш взгляд, в данном случае наиболее приемлемым является использование понятий прямого и косвенного контроля.

• См.: Лебедев В. М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. М., 2000. С. 93-94 ; Паршина Т. В. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов: лекция. Н. Новгород: Изд-во Нижегород. акад. МВД России,2004 С. 25-46.
• См.: Боннер А. Т. Применение нормативных правовых актов в гражданском процессе: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1980. А. Т. Боннер полагает возможнымиспользовать предложенную терминологию и для обозначения форм судебного нормоконтроля. См.: Гражданское процессуальное право: учебник / под ред. М. С. Шакарян.М. : Проспект, 2004. С. 321.
• См.: Жуйков В. М. Проблемы гражданского процессуального права. М. : Городец,2001. С. 115-116.
• См.: Зайцев Р. В. Виды судебного нормоконтроля // Российский судья. 2003. № 4. С. 4; Паршина Т. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов (общеправовой аспект) // Российский судья. 2006. № 3. С. 22 ; Ярошенко Н. И. Нормоконтроль:конституционно-правовые основы и роль в механизме реализации конституционно-правовой ответственности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2006. С. 14.
• См.: Лазарев Л. В. Правовые позиции Конституционного Суда России. М. : Городец,Формула права, 2003. С. 31-32 ; Молотов А. В. Абстрактный и конкретный судебныйконституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда РоссийскойФедерации. С. 13.
• Действительное или возможное применение спорного нормативного правовогоакта в конкретном деле в отношении заявителя (гражданина или организации) играетроль обстоятельства, свидетельствующего о наличии юридического интереса заявителяи, соответственно, наличии у него права на обращение в суд с заявлением об оспаривании нормативного правового акта.